[проза] Риенс--мой город
Додано: 23 жовтня 2006 23:13
Пустота заполняет улицы города ладонью, влезшей в чужую перчатку—ей тепло и уютно, но все кажется: вот сейчас появится хозяин вещи и вежливо попросит вернуть… Не появится, все кто могли бы выгнать единственного жителя новой «Рукавички»—ушли.
Ветер гоняет обрывки газет по Дерибасовской—непростительный факт для курортного города, но убирать их, равно как и читать—некому. Все, кто могли бы указать на плакаты «Это мой город—не сори!» давно стали таким же мусором на улицах. Хотя, чем черт не шутит, может какая-нить костлявая лапка активиста и тянет еще указующий перст к плакату, только толку от посмертного призыва—чуть… В этот город никто не придет, а символы, без читающих их, смысла не имеют.
Тишина, верный оруженосец пустоты, стучится в окна мелкополиса, совсем недавно такого преступно-полного шумом. Победа ее госпожи означает и ее победу и, опьяненная этим знанием, тишина бьет стекла, любуясь беззвучным падением осколков… издает ли звук стекло, разбиваясь в сердце большого города?
Единственное место в припортовом городе, которого тишина пока боится—побережье. Шелест волн и крики неистребимых чаек—то поражение, с которым приходится смириться новым хозяевам города, но даже эти звуки стали тише… тише… совсем тихими. Звуки, без слышащего их, смысла не имеют.
Ты сидишь на верхушке старенькой водяной горки в Лузановке—ни тишине с пустотой, ни даже чайкам нет дела до этого оплота детского смеха и перераспределения мат. благ. Конструкция, устойчивость которой ты определял математически, пытаясь избавить Ее от боязни высоты, скоро сама испугается своего роста и согнется к грязно-серому песку пляжа. Но пока она еще стоит и почти безопасна—«наш выбор» для любителя хорошего вида… некогда хорошего.
Остовы кораблей с рейда в непотребной близости от берега, серо-зеленое море, сливающееся с серым небом так, что все побережье кажется содержимым дешевенькой игрушки-шарика—встряхни ее и пойдет смесь снега с песком, перекрашивая и без того унылый пейзаж в тона картона…и щемящее понимание внутри—так теперь будет всегда. Море из твоих воспоминаний, оно уже давно стало просто водой, бессмысленно убивающей своих детей о берег. Небо, в которое так легко было смеяться и выпускать последние клубы облаков из легких, сжигая тонкие фейерверки сигарет, капает серыми слезами, стучащими по песку. Красота уже ушла из города, ушли Цвет и Звук. Скоро за ними последует Смысл, ведь ничего не имеет смысла без Нее…
Только остальным этого не увидеть, для них этот город—весенняя сказка, сон без кошмаров, карнавал... Впрочем, не обижайся--для тех, кто не терял, все эти строки не имеют смысла…
Ветер гоняет обрывки газет по Дерибасовской—непростительный факт для курортного города, но убирать их, равно как и читать—некому. Все, кто могли бы указать на плакаты «Это мой город—не сори!» давно стали таким же мусором на улицах. Хотя, чем черт не шутит, может какая-нить костлявая лапка активиста и тянет еще указующий перст к плакату, только толку от посмертного призыва—чуть… В этот город никто не придет, а символы, без читающих их, смысла не имеют.
Тишина, верный оруженосец пустоты, стучится в окна мелкополиса, совсем недавно такого преступно-полного шумом. Победа ее госпожи означает и ее победу и, опьяненная этим знанием, тишина бьет стекла, любуясь беззвучным падением осколков… издает ли звук стекло, разбиваясь в сердце большого города?
Единственное место в припортовом городе, которого тишина пока боится—побережье. Шелест волн и крики неистребимых чаек—то поражение, с которым приходится смириться новым хозяевам города, но даже эти звуки стали тише… тише… совсем тихими. Звуки, без слышащего их, смысла не имеют.
Ты сидишь на верхушке старенькой водяной горки в Лузановке—ни тишине с пустотой, ни даже чайкам нет дела до этого оплота детского смеха и перераспределения мат. благ. Конструкция, устойчивость которой ты определял математически, пытаясь избавить Ее от боязни высоты, скоро сама испугается своего роста и согнется к грязно-серому песку пляжа. Но пока она еще стоит и почти безопасна—«наш выбор» для любителя хорошего вида… некогда хорошего.
Остовы кораблей с рейда в непотребной близости от берега, серо-зеленое море, сливающееся с серым небом так, что все побережье кажется содержимым дешевенькой игрушки-шарика—встряхни ее и пойдет смесь снега с песком, перекрашивая и без того унылый пейзаж в тона картона…и щемящее понимание внутри—так теперь будет всегда. Море из твоих воспоминаний, оно уже давно стало просто водой, бессмысленно убивающей своих детей о берег. Небо, в которое так легко было смеяться и выпускать последние клубы облаков из легких, сжигая тонкие фейерверки сигарет, капает серыми слезами, стучащими по песку. Красота уже ушла из города, ушли Цвет и Звук. Скоро за ними последует Смысл, ведь ничего не имеет смысла без Нее…
Только остальным этого не увидеть, для них этот город—весенняя сказка, сон без кошмаров, карнавал... Впрочем, не обижайся--для тех, кто не терял, все эти строки не имеют смысла…
Может ты осилишь белым стихом?
